|
Опубликовано в “
Науке в Сибири”, 1996, № 3;
как рецензия на воронежско-петербургское переиздание Б. Сандрара перепечатано (с изменениями и дополнениями) в “Слове Сибири”, 1997, № 6*;
ещё одна перепечатка — в журнале “Академгородок”, 1997, № 1
Далеко от Монмартра…
Интерес к Сибири возник в Западной Европе давно — может быть, ещё во времена Марко Поло, назвавшего этот неведомый и обширный край “Страной мрака”, но
лишь немногие европейцы проникали сюда. Можно вспомнить пленного шведского офицера Страленберга — одного из первых этнографов Сибири, позднее — Яна Потоцкого, автора знаменитой “Рукописи, найденной
в Сарагосе”, побывавшего здесь в начале ХIХ века с археологической экспедицией, или другого археолога — француза де Бая, промышленника Алибера, разрабатывавшего графитные месторождения,
американского журналиста Джорджа Кеннана, описавшего сибирскую каторгу и жизнь местных кочевых народов, финского этнографа Альквиста (Оксанена)… С открытием Транссибирской магистрали поток
исследователей, предпринимателей, путешественников увеличивается. В одном из первых поездов проехал по Барабинской степи известный физик Роберт Вуд, поражённый обилием здешних арбузов. А в первом
поезде, обогнувшем Байкал (до 1904 года составы переправлялись через озеро на пароме), был компаньон русского купца Роговина Фредерик-Луи Созе, будущий французский поэт Блэз Сандрар.
Был декабрь, шла русско-японская война. В поэме “Проза о транссибирском экспрессе и маленькой Жанне Французской” он писал:
“Я видел чёрные поезда, молчаливые поезда, они возвращались из дальневосточного края, на призраков были похожи они;
И глаза мои, как фонари на задних вагонах, за поездами этими всё ещё следом бегут.
В Тайге сто тысяч раненых агонизировали из-за отсутствия всякой заботы.
В Красноярске по лазаретам ходил я.
В Хилке столкнулся с обозом солдат, сошедших с ума”
(перевод М. П. Кудинова).
Путешествие по Сибири в Харбин было связано с авантюристическими торговыми операциями Роговина на Дальнем Востоке, в Китае, Центральной Азии.
Постоянным рефреном в поэме звучит вопрос спутницы поэта: “Блэз, скажи, мы с тобой далеко от Монмартра?”.
Зимние просторы суровой Сибири и отголоски войны окрасили в мрачные тона впечатления ещё молодого (родился в 1887 году), но уже успевшего много
постранствовать выходца из Швейцарии. Даже самый торжественный момент его путешествия описан в поэме так:
“От Иркутска наш путь стал намного медлительней,
Стал он намного длиннее.
Мы в поезде были, который первым Байкал обогнул.
Паровоз украсили флагами и фонарями,
И от станции тронулись мы под печальные звуки царского гимна.
Если б был я художником, то на конец путешествия не пожалел бы ни красного, ни жёлтого цвета,
Потому что казалось мне, будто все мы немного безумными стали
И что бред необъятный наложил отпечаток кровавый на лица”.
После скитаний по России, Азии, Европе и Америке Сандрар прожил долгую жизнь, дружил с Гийомом Аполлинером и Максом Жакобом, Марком Шагалом и Амедео
Модильяни, Эриком Сати и Дариюсом Мийо, Абелем Гансом и Рене Клером, участвовал в Первой мировой войне, где был ранен и вынужден сам себе ампутировать правую руку. Но и после войны не оставила его страсть
к бродяжничеству. Как журналист он неоднократно бывал в Латинской Америке, писал о мексиканском генерале Панчо Вилье, никарагуанце Сандино, бразильянце Престесе, был военным корреспондентом во Вторую
мировую войну. Но тема Сибири и — шире — России прослеживается во всём его творчестве: от первой книги “Новгородская легенда”, вышедшей в Москве в 1909, через романы двадцатых годов “Мораважин” (о
русской революции 1905 года) и “Признания Дена Иэка” (действие которого разворачивается от Москвы до Антарктики) до послевоенной автобиографической тетралогии. Блэз Сандрар владел русским языком,
русские слова и реалии обильно рассыпаны по страницам его произведений. И в конце жизни он не расставался с лайкой — правнучкой приобретенной в Сибири ездовой собаки.
Умер поэт тридцать пять лет назад, 20 января 1961 года в Париже.
|
